Начнём с воробышков? - Страница 24


К оглавлению

24

Перфилов со сна никак не мог взять в толк, что случилось. Пожар? Потоп? Пошатываясь, выбрался в прихожую, кое-как пригладил волосы и после этого только открыл.

За дверью оказалась полиция.

— Участковый уполномоченный старший лейтенант Синцов, — представился, на мгновение приложив ладонь к фуражке, высокий, с землистым лицом пожилой полицейский.

— Сержант Терёхин, — сказал второй, лобастый и молодой.

Перфилов мотнул головой.

— А что, собственно…

— Давайте пройдём в квартиру, — предложил Синцов.

— Пожалуйста.

Полицейские вошли, выдавив Перфилова сначала вглубь прихожей, а потом — в комнату. При этом сержант сунул любопытный нос в кухню и в туалет.

Перфилов, торопливо набросив покрывало, сел на диван, участковый выбрал кресло, его коллега встал в проёме, отрезая путь к бегству.

— Руслан Игоревич, — начал Синцов, положив на колени тонкую папку с гербом, — я бы хотел задать вам несколько вопросов.

— По какому поводу? — спросил Перфилов, холодея.

— Я всё расскажу, но чуть позже. — Синцов помял лицо и взглянул на собеседника усталыми глазами. — Вас зовут Перфилов Руслан Игоревич?

— Да, — кивнул Перфилов.

— Можно паспорт?

— Конечно. Он в куртке, в прихожей.

Перфилов привстал.

— Не надо, сидите, — сказал участковый и обернулся к сержанту: — Лёша, посмотри у Руслана Игоревича в куртке.

— Ага, это я мигом.

Сержант Терёхин боком отступил к вешалке.

Перфилов подумал: пантомима. Цирк. Два клоуна. В животе болезненно слиплось. Не Вовкина ли мать нажаловалась?

Получив паспорт, Синцов несколько минут заносил его данные в бумажку. Затем отложил документ на столик.

— Что ж, с этим ясно, — он поднял голову. — Руслан Игоревич, вы знакомы с неким Полуярким Николаем Максимовичем?

— С кем?

— С гражданином Полуярким Николаем Максимовичем, — терпеливо повторил Синцов. — Постарайтесь ответить честно.

— Честно, я не знаю, кто это такой, — сказал Перфилов, чувствуя, как предательская дрожь скользит в голосе.

— Вы уверены? — остро посмотрел участковый.

— Совершенно.

— Полуяркий Николай Максимович проживал в сожительстве с Сухаревой Вероникой Павловной в квартире номер тридцать один этого же дома, — сухо произнёс Синцов. — Говорят, у вас с ним был конфликт.

— Ах, этот Николай!

Прозвучало фальшиво, и Перфилов покраснел.

— Этот Николай украл у меня пальто! — заявил он.

— Убивали и за меньшее, — подал реплику сержант.

— Лёша, — с укоризной произнёс Сивцов и, что-то записав, наклонился к Перфилову: — То есть, пальто явилось причиной конфликта?

— Нет.

— А что же?

— Вовка, — нехотя сказал Перфилов.

— Вовка — это малолетний сын Сухаревой? — сообразил Синцов. — Каким образом он стал причиной конфликта?

Перфилов усмехнулся. Сейчас и эти в педофилы запишут. Или поверят в мух и воробья?

— Они считают, что я питаю к нему нездоровый интерес.

— А вы питаете здоровый?

— Мальчишка растёт без отца.

— Своих детей у вас нет? — спросил Синцов.

— Нет, — подтвердил Перфилов. — С женой развёлся.

— Я видел штамп в паспорте, — кивнул участковый. — По нашим сведениям гражданин Полуяркий на днях пытался спровоцировать с вами драку.

— Он приходил с Верой… Вероникой Павловной поза… нет, в середине недели, в четверг. Соседка, в общем, убедила себя, что я только и жду момента… ну, понимаете…

— Мальчик заходил к вам в квартиру?

— Да, — сказал Перфилов. — А гражданин Полуяркий заявился ещё и в субботу и угрожал. Я разбил водку, он украл пальто.

— Угум.

Сивцов снова что-то записал в бумажку.

Из-за двери донёсся шум, потом в неё стукнули, игнорируя звонок. Сержант, поддёрнув ремень короткого автомата, выскочил наружу и тут же появился вновь.

— Там труповозка.

— Пусть забирают, — распорядился Сивцов.

Сержант кивнул и пропал.

— Кого? — спросил Перфилов.

Участковый посмотрел на него, раздумывая, отвечать на вопрос или нет.

— У двери вашей квартиры час назад, — наконец сказал он, — был обнаружен труп гражданина Полуяркого, Николая Максимовича, впрочем, без видимых повреждений.

Перфилов открыл рот. И закрыл рот. Господи! Неужели Вовка? Снова разозлился, и в результате…

— Вы видели его вчера? — спросил Синцов.

— Нет, — замотал головой Перфилов. — Он больше не появлялся, а я вчера был на новоселье.

— Где?

— В тридцать пятой.

Участковый пометил номер квартиры.

— А потом?

— Лёг спать, — сказал Перфилов, опуская разговор с мальчиком.

— Не слышали, как он стучал к вам… — Сивцов сверился с написанным. — Где-то в двадцать три сорок?

— Н-нет.

— Неуверенно вы как-то.

— Возможно, сквозь сон что-то и слышалось… Но я не придал этому значения.

— То есть, из квартиры вы не выходили?

— Я же не лунатик, я помню, выходил или не выходил.

— Тем не менее, человек умер.

Эх, Вовка, Вовка, подумал Перфилов с отчаянием, что же ты наделал! Мы ведь договорились… Как же так?

— Извините, что? — переспросил он участкового.

— Полуяркий умер перед вашей квартирой, — сказал Синцов. — Как вы это объясните?

— Я должен объяснить? — удивился Перфилов.

Грохнула входная дверь.

— Всё! — появившийся в проёме сержант согнулся, выравнивая дыхание. — Погрузили. Сказали, что в первый городской.

— Ясно, Лёша, — кивнул Синцов.

— Там этот, сосед его, который труп обнаружил, — сказал отдувающийся Терёхин, вытирая лоб под кепи. — У него какая-то конфиденциальная информация.

24