Перфилов со сна никак не мог взять в толк, что случилось. Пожар? Потоп? Пошатываясь, выбрался в прихожую, кое-как пригладил волосы и после этого только открыл.
За дверью оказалась полиция.
— Участковый уполномоченный старший лейтенант Синцов, — представился, на мгновение приложив ладонь к фуражке, высокий, с землистым лицом пожилой полицейский.
— Сержант Терёхин, — сказал второй, лобастый и молодой.
Перфилов мотнул головой.
— А что, собственно…
— Давайте пройдём в квартиру, — предложил Синцов.
— Пожалуйста.
Полицейские вошли, выдавив Перфилова сначала вглубь прихожей, а потом — в комнату. При этом сержант сунул любопытный нос в кухню и в туалет.
Перфилов, торопливо набросив покрывало, сел на диван, участковый выбрал кресло, его коллега встал в проёме, отрезая путь к бегству.
— Руслан Игоревич, — начал Синцов, положив на колени тонкую папку с гербом, — я бы хотел задать вам несколько вопросов.
— По какому поводу? — спросил Перфилов, холодея.
— Я всё расскажу, но чуть позже. — Синцов помял лицо и взглянул на собеседника усталыми глазами. — Вас зовут Перфилов Руслан Игоревич?
— Да, — кивнул Перфилов.
— Можно паспорт?
— Конечно. Он в куртке, в прихожей.
Перфилов привстал.
— Не надо, сидите, — сказал участковый и обернулся к сержанту: — Лёша, посмотри у Руслана Игоревича в куртке.
— Ага, это я мигом.
Сержант Терёхин боком отступил к вешалке.
Перфилов подумал: пантомима. Цирк. Два клоуна. В животе болезненно слиплось. Не Вовкина ли мать нажаловалась?
Получив паспорт, Синцов несколько минут заносил его данные в бумажку. Затем отложил документ на столик.
— Что ж, с этим ясно, — он поднял голову. — Руслан Игоревич, вы знакомы с неким Полуярким Николаем Максимовичем?
— С кем?
— С гражданином Полуярким Николаем Максимовичем, — терпеливо повторил Синцов. — Постарайтесь ответить честно.
— Честно, я не знаю, кто это такой, — сказал Перфилов, чувствуя, как предательская дрожь скользит в голосе.
— Вы уверены? — остро посмотрел участковый.
— Совершенно.
— Полуяркий Николай Максимович проживал в сожительстве с Сухаревой Вероникой Павловной в квартире номер тридцать один этого же дома, — сухо произнёс Синцов. — Говорят, у вас с ним был конфликт.
— Ах, этот Николай!
Прозвучало фальшиво, и Перфилов покраснел.
— Этот Николай украл у меня пальто! — заявил он.
— Убивали и за меньшее, — подал реплику сержант.
— Лёша, — с укоризной произнёс Сивцов и, что-то записав, наклонился к Перфилову: — То есть, пальто явилось причиной конфликта?
— Нет.
— А что же?
— Вовка, — нехотя сказал Перфилов.
— Вовка — это малолетний сын Сухаревой? — сообразил Синцов. — Каким образом он стал причиной конфликта?
Перфилов усмехнулся. Сейчас и эти в педофилы запишут. Или поверят в мух и воробья?
— Они считают, что я питаю к нему нездоровый интерес.
— А вы питаете здоровый?
— Мальчишка растёт без отца.
— Своих детей у вас нет? — спросил Синцов.
— Нет, — подтвердил Перфилов. — С женой развёлся.
— Я видел штамп в паспорте, — кивнул участковый. — По нашим сведениям гражданин Полуяркий на днях пытался спровоцировать с вами драку.
— Он приходил с Верой… Вероникой Павловной поза… нет, в середине недели, в четверг. Соседка, в общем, убедила себя, что я только и жду момента… ну, понимаете…
— Мальчик заходил к вам в квартиру?
— Да, — сказал Перфилов. — А гражданин Полуяркий заявился ещё и в субботу и угрожал. Я разбил водку, он украл пальто.
— Угум.
Сивцов снова что-то записал в бумажку.
Из-за двери донёсся шум, потом в неё стукнули, игнорируя звонок. Сержант, поддёрнув ремень короткого автомата, выскочил наружу и тут же появился вновь.
— Там труповозка.
— Пусть забирают, — распорядился Сивцов.
Сержант кивнул и пропал.
— Кого? — спросил Перфилов.
Участковый посмотрел на него, раздумывая, отвечать на вопрос или нет.
— У двери вашей квартиры час назад, — наконец сказал он, — был обнаружен труп гражданина Полуяркого, Николая Максимовича, впрочем, без видимых повреждений.
Перфилов открыл рот. И закрыл рот. Господи! Неужели Вовка? Снова разозлился, и в результате…
— Вы видели его вчера? — спросил Синцов.
— Нет, — замотал головой Перфилов. — Он больше не появлялся, а я вчера был на новоселье.
— Где?
— В тридцать пятой.
Участковый пометил номер квартиры.
— А потом?
— Лёг спать, — сказал Перфилов, опуская разговор с мальчиком.
— Не слышали, как он стучал к вам… — Сивцов сверился с написанным. — Где-то в двадцать три сорок?
— Н-нет.
— Неуверенно вы как-то.
— Возможно, сквозь сон что-то и слышалось… Но я не придал этому значения.
— То есть, из квартиры вы не выходили?
— Я же не лунатик, я помню, выходил или не выходил.
— Тем не менее, человек умер.
Эх, Вовка, Вовка, подумал Перфилов с отчаянием, что же ты наделал! Мы ведь договорились… Как же так?
— Извините, что? — переспросил он участкового.
— Полуяркий умер перед вашей квартирой, — сказал Синцов. — Как вы это объясните?
— Я должен объяснить? — удивился Перфилов.
Грохнула входная дверь.
— Всё! — появившийся в проёме сержант согнулся, выравнивая дыхание. — Погрузили. Сказали, что в первый городской.
— Ясно, Лёша, — кивнул Синцов.
— Там этот, сосед его, который труп обнаружил, — сказал отдувающийся Терёхин, вытирая лоб под кепи. — У него какая-то конфиденциальная информация.